тревожный персонаж, легко впадающий в истерику
Я иду в темноте,
Избегая углов.
Шаг за шагом к тебе.
Хрупкий мостик из слов.
Прочитай по губам:
"Одиночества нет.
Но лишь там,
Но лишь там,
Где танцует любовь."
Так легко отказаться
Так сложно принять
Так мучительно помнить
Так просто забыть.
Одиночества нет.
Один шаг до тебя.
Но теперь невозможно
И шагу ступить.
***
Бледные руки, холодные пальцы,
Спрятаться негде, как ни старайся.
Холод и ветер, ветер и холод,
От одиночества вымерший город.
Белая бабочка спит между стекол
Под колыбельную стонущих окон.
Скрип половиц и остывший кофейник,
Книга, забытая кем-то на стуле.
Зонтик, перчатки, увядший лилейник,
Все вещи в городе словно уснули.
Снег заметает ступеньки и крыши,
Шепчет слова векового заклятья:
"Смех здесь никто никогда не услышит,
Не ощутит вновь тепло от объятий."
Кони несутся, узорные сани
Снег приминают легко и беспечно
Ярко сияют хрустальные грани
Слов ледяных: "ОДИНОЧЕСТВО", "ВЕЧНОСТЬ".
Избегая углов.
Шаг за шагом к тебе.
Хрупкий мостик из слов.
Прочитай по губам:
"Одиночества нет.
Но лишь там,
Но лишь там,
Где танцует любовь."
Так легко отказаться
Так сложно принять
Так мучительно помнить
Так просто забыть.
Одиночества нет.
Один шаг до тебя.
Но теперь невозможно
И шагу ступить.
***
Бледные руки, холодные пальцы,
Спрятаться негде, как ни старайся.
Холод и ветер, ветер и холод,
От одиночества вымерший город.
Белая бабочка спит между стекол
Под колыбельную стонущих окон.
Скрип половиц и остывший кофейник,
Книга, забытая кем-то на стуле.
Зонтик, перчатки, увядший лилейник,
Все вещи в городе словно уснули.
Снег заметает ступеньки и крыши,
Шепчет слова векового заклятья:
"Смех здесь никто никогда не услышит,
Не ощутит вновь тепло от объятий."
Кони несутся, узорные сани
Снег приминают легко и беспечно
Ярко сияют хрустальные грани
Слов ледяных: "ОДИНОЧЕСТВО", "ВЕЧНОСТЬ".